— А дальше?

— Я стал вампиром, — оскалился практикант. — Это для Веймы наш дар — проклятие. А мне нравится.

— И кровь пить нравится, — буркнула его начальница.

— Нравится, — с вызовом повторил Лим. — Даже когда всё паршиво, когда жизнь бессмысленна, когда ничего не выходит и выйти не может, когда все отвернутся — только ради этого стоит жить дальше! Ради тех минут, когда… — Лим хотел живописать заключительный момент охоты, но его перебил отчаянный крик:

— Замолчи!!! Не смей!!! Перестань!!!

Практикант растерянно умолк.

— Простите. Я… увлёкся.

— Ничего, — тут же остыла вампирша. — Только не говори об этом больше.

— Вам снятся сны, — уверенно произнёс Лим. — Нельзя всю жизнь отказываться принять себя. — Кровь зовёт вас, каждый человек для вас — искушение. Бросьте бояться, примите себя. Тогда вы станете счастливой.

Магда испуганно притихла. Светлые глаза вампира подчиняли, против всех правил и уговоров, подчиняли худую темноволосую девушку, пытались закончить то, чего не сумел сделать наставник. Странно, но Лим не казался воплощением ночи, каким должен был бы казаться. Он был светел, одет в белое, а за его спиной в окно проникал новый день. Он предлагал жизнь и веру в себя — любой ценой. Вейма подняла руку — с трудом, словно разучилась шевелиться. Резко смахнула чашку со стола, та с печальным звоном разбилась о деревянные доски пола. На кухне потемнело, будто задёрнулись чёрные шторы. Если кто и был здесь воплощением ночи, так это Вейма — вампирша, неспособная пить чужую кровь. И все искусы Лима разбивались о внутреннюю беспомощность, которая заменяла девушке силу воли.

— Искушаешь, — недобро проговорила Вейма. — Не тем искушаешь. Или считаешь себя умнее Ватара? Сильнее его? Магда, прости за чашку.

— Посуда бьётся к счастью, — машинально ответила ведьма, понимая, что вампирша вышла победительницей из этого противостояния. Чары постепенно развеивались, на кухне светлело.

— Кстати, а завтрак когда будет? — небрежно произнёс Лим. Ему было неприятно потерпеть поражение от более слабой вампирши, но признаваться в этом юноша не желал. Не дай он клятву признать старшинство Веймы, могло бы и получиться.

Ведьма поднялась из-за стола, чтобы приступить к своим дневным обязанностям. Вейма изменилась, и это странно.

— Я уверена, всё дело в нём, — твердила Магда по дороге в замок. — Пока его здесь не было, Вейма так себя не вела. Не задумывалась ни с того, ни с сего, не на кого не нападала. Это всё он, оборотень. Я говорила, не к добру его приезд. А ты смеялся.

— Да с чего вы взяли?

— А ты сам не догадался? Психолог!

— Если вы про травмирующую ситуацию, то догадался. И сам, и в ваших мыслях прочёл. Ну и что?

— Как что?! Надо избавиться от него!

— От инквизитора уже избавлялись.

— Тс-с! Громче кричи, тогда костра не миновать. Это была ваша затея, с инквизитором.

— А теперь вы свою начинаете. Магда, подумайте сами, что изменится, если следователь уедет?

— Всё, — твёрдо произнесла ведьма. — Угроза, лишение свободы и смерть — это уберётся из жизни Веймы, и она успокоится.

— Вы уверены?

— Уверена, Лим. Мы должны прогнать оборотня.

— А если не уйдёт?

— Убить.

— Убить? Магда!

— Да, убить. Этой же ночью разыщи его и скажи, чтобы убирался. Ты сильнее, он испугается.

— Я?!

— А кто же? — удивилась Магда. — Больше некому, только ты это и можешь сделать.

— Магда, подумайте сами! Кто я такой, чтобы вмешиваться в жизнь своей начальницы?

— Ты — тот, кто может ей помочь, Лим. Ты сделаешь так, как я велю или пожалеешь.

— Магда, прошу вас! Нельзя так!

— Можно, Лим! Можно.

— Но…

— Замолчи и послушай. Пусть ты прав. Пусть я переношу те чувства, которые остались от прошлого, на подругу. Пусть так нельзя и неправильно. Это неважно. Вейма — единственное близкое мне существо. Кроме неё, нет никого.

— Зато у неё есть родные.

— Люди? Нет, только проклятые смогут справиться с оборотнем. Только другой оборотень или вампир. Ты.

— Вы как хотите, а я на это не пойду.

— Пойдёшь, — уверено и жёстко проговорила ведьма. — Я тебя заставлю. Ты сделаешь всё так, как мне нужно или горько об этом пожалеешь.

— Магда… Вы же не можете…

— Последний раз повторяю — могу. Ты не представляешь, как я Вейме обязана. Если бы не она, на что бы я теперь годилась? Сколько чёрных заклинаний не пришлось плести, сколько злых зелий не понадобилось варить! Вейма ограждала меня от всего, что могло встать между мной и Слоновой башней! Спасала от последствий проклятия, помогала сохранить себя — сохранить душу от зла и ожесточения! Поддерживала, когда я отчаивалась, поддерживала, когда приходилось трудно. Даже дом, который я зову своим — его ведь Вейма нашла! И с сеньором она договорилась. Родная сестра столько для меня никогда бы не сделала, сколько Вейма. И родители — тоже. Теперь её саму настигает проклятие — и я буду сидеть сложа руки?

— Но причины Вейминых проблем не внешние, они внутренние. Вы ничего не добьётесь, прогнав оборотня!

— Я ваших психологических заморочек не понимаю. Я знаю — после приезда оборотня Вейма сделалась сама на себя непохожа. Оборотень должен убраться. И ты мне в этом поможешь.

Лим ничего не ответил. Высокие чувства ведьмы делали ей честь, но при чём тут он?! Это всё благородное происхождение — перекладывать грязную работу на окружающих! Вейма бы презрительно скривилась бы после первого же отказа и сказала, что всё сделает сама. А Магда готова горы свернуть, лишь бы заставить других работать вместо себя.

— Ты мне в этом поможешь, — настойчиво повторила ведьма. — Или пожалеешь, что на белый свет родился. Уж я-то сумею тебе навредить. Даже если бы это стоило мне Слоновой башни — и тогда бы сумела, а стоить не будет. Сделаешь?

Вампир предпочёл не задавать вопроса, как именно ведьма сможет ему навредить. И читать в мыслях тоже не стал. Просто кивнул. Если Магда вбила себе в голову, отговаривать бесполезно, а он не самоубийца. Так же она чуть только не с пеной у рта твердила, что вытянет инквизитора с того света, чего бы ей это ни стоило. Лучше бы не вытягивала, похоронили бы как неопознанный труп… Но что уж теперь поделать? Не добивать же.

Глава одиннадцатая. Беседы с инквизитором

На этот раз ждать под дверью пришлось ведьме: отец Пуркарий вёл с воинственным собратом жаркий спор. Чем дальше, чем громче звучали аргументы мирного служителя Защитника и тише возражал инквизитор. Магда сердилась: изматывает Крама, последние силы у человека тянет, а тот только от воспаления лёгких оправился! Да и применение крови оборотня тяжеловатое средство, весь организм встряхивает. О чём именно шла речь, ведьме было не слышно, но вот Крам резко закричал:

— Оставьте меня! Я устал!

Отец Пуркарий вежливо попрощался и вышел из отведённых инквизитору покоев. Столкнувшись в дверях с ведьмой, кивнул и пробормотал:

— Что я и говорил. Входите.

— Он тебя сильно измучил? — спросила Магда с порога. Крам полулежал на застеленной постели и явно приходил в себя после сильного возмущения. Увидев девушку, поспешно вскочил и предложил пройти в предназначенную для приёма посетителей часть покоев. Краму было неловко от того, что Магда видела его беспомощным, и он стремился избежать каких бы то ни было ассоциаций со временем болезни.

— О чём ты спрашивала?

— Я об отце Пуркарии. Зачем он к тебе всё время ходит, чего добивается? Если тебе тяжело с ним говорить — скажи, я передам барону. Ты же еле на ногах стоишь. И вставать тебе не надо.

— Нет, я вполне здоров. Ты меня излечила. А я так и не поблагодарил тебя.

— Забудь об этом. Чего хотел отец Пуркарий?

— Богословский диспут. Тебе будет неинтересно.

— Прости.

— А зачем ты пришла?

— Узнать, как ты. Если ты здоров, пойду…

— Нет, останься!

— Не стоит. Нам нельзя видеться. Теперь, когда я совсем тебе не нужна…